Дуглас Мюррей
На протяжении второй половины двадцатого века и в начале века
двадцать первого, европейские правительства проводили политику массовой
иммиграции без одобрения большинства населения своих стран. И тем не менее,
такие масштабные общественные изменения, идущие против воли общества, не могли
обойтись без серии аргументов, которые должны были облегчить жизнь
правительствам. Аргументы, которые адресовались европейцам были в разном
диапазоне: от моральных до технократических. Они также менялись в зависимости
от политической обстановки. Так, к примеру, часто утверждалось, что массовая иммиграция
экономически выгодна для наших стран; что в "стареющем обществе"
жизненно необходим повышенный уровень иммиграции; что, как бы там ни было,
иммиграция делает наши общества более культурными и интересными; и в конце
концов, даже если ни одного из этих утверждений неверно, все равно глобализация
делает массовую иммиграцию неизбежной.
Эти аргументы имеют тенденцию к переплетению и взаимозаменяемости,
поэтому если один из них потерпит неудачу, второй приходит ему на помощь. Часто
они стартуют с экономических аргументов, хотя можно начать и с моральных
аргументов. Если массовая иммиграция не делает тебя богаче, она хотя бы делает
тебя лучше. Или наоборот: если массовая миграция не делает вашу страну лучше,
она по крайней мере делает вашу страну богаче. Со временем каждый из этих
аргументов создал целую индустрию людей, преданных делу отстаивания именно
этого аргумента.
ЭКОНОМИКА
За последние годы было проведено ряд исследований, нацеленных на
то, чтобы доказать, что изменения, которые переживают европейские общества,
сделали нас значительно богаче. На самом деле верно обратное, что понимает
каждый, кто живет в социальном государстве двадцать первого века. Работающие
европейцы знают, что они платят на протяжении всей своей жизни деньги
социальной системе современного социального государства и за эти деньги им
государство предоставляет некоторые услуги (выплаты по болезни, безработице или
пенсионные выплаты). И тут появляются люди, которые нечасто платили, но им
платят столько же и эти выплаты покрываются за счет денег, которые платили
другие.
Каждый может заметить целые семьи, которые приезжают в европейскую
страну, ни дня не платили налоги или по крайней мере до того момента, когда они
начнут их платить пройдет значительная часть времени, но они сразу же получают
все блага от государства: жильё, школьное образование, социальные пособия и всё
остальное социальное обеспечение, которое предоставляет современное европейское
государство. Также любому, вовлеченному в рынок труда очевидно - особенно
низкоквалифицированным работникам - что относительно закрытый рынок труда будет
функционировать иначе, чем полностью открытый для низкоквалифицированной
рабочей силы. Хотя с точки зрения работодателя очевидны преимущества импорта
дешевой рабочей силы из бедных стран третьего мира, также очевидно, что слишком
массовый импорт дешевой рабочей силы из тех стран, где уровень заработной платы
и стандарты жизни намного ниже, будет вытеснять низкоквалифицированную рабочую
силу из европейских стран.
Другие аспекты массовой иммиграции также очевидны. Например,
Великобритания уже очень давно испытывает нехватку жилья. Значительные участки
лесных насаждений должны быть уничтожены, чтобы восполнить эту нехватку,
которая в 2016 году означала то, что 240 000 нового жилья необходимо строить
каждый год или примерно одно жилье каждые несколько минут. Даже принимая во
внимание увеличение числа людей, которые живут одни, эта цифра преподносится
нам как неизбежный факт жизни. Но она не является неизбежным фактом жизни. Эта
цифра является следствием необходимости строительства жилья для того количества
людей, которые прибывают каждый год в нашу страну. В реальности, с уровнем
иммиграции, которые переживает Великобритания в последние годы, мы должны
строить город размером с Ливерпуль каждый год. Но конечно предложение в
Британии не успевает догонять спрос. Тоже самое со школьными местами. Нехватка
школьных мест в Британии не является городской легендой и не является продуктом
увеличения рождаемости среди тех, кто уже находиться в Великобритании. Это
результат массовой иммиграции, когда вновь прибывшим необходимо отдавать своих
детей в школы. К концу 2018 года 60% местных муниципалитетов буду испытывать
нехватку школьных мест. Тоже самое происходит и в Национальной службе
здравоохранения (которая тратит 20 миллионов фунтов в год только на услуги
переводчиков) и в любой другой сфере публичного обслуживания.
Поскольку все эти вещи очевидны, необходимы согласованные усилия,
чтобы доказать, что они не соответствуют действительности. Один из примеров
таких усилий был доклад, который стал основой для политики массовой миграции
правительства Тони Блэра. Доклад "Миграция: экономический и социальный
анализ" был закончен в 2000-ом году совместными усилиями отдела
министерства экономики по экономическому и ресурсному анализу и отделом по
эффективности и инновациям (даже названия для отделов придуманы таким образом,
чтобы сразу же вызвать скуку и отсутствие интереса). Оба отдела были
укомплектованы людьми, которые изначально поддерживали массовую миграцию и
поэтому их очевидной задачей было предоставить аргументы, которые бы
поддерживали уже существующую политику Кабинета министров.
Среди утверждений этого массивного доклада, говорилось, что "в
целом мигранты оказывают незначительное влияние на зарплаты коренного населения
или его уровень безработицы". Одним из способов доказательства этого
утверждения, был тот, что некоторые исключения среди мигрантов возвели в норму
и просто настаивали на том, что "нет существенных доказательств того, что
рабочие из коренного населения пострадали из-за миграции". Они продолжили:
"Уровень предпринимательства и самозанятости среди мигрантов является
высоким (и выше в среде мигрантов в Великобритании, чем в других странах
Европы). К примеру, как оценил Le Figaro, 150 000 французских предпринимателей
переехали в Великобританию с 1995 года (частично благодаря улучшению
транспортного соединения благодаря Евротоннелю). Эта миграция включала в себя
хай-тек предприятия, одним из которых была компьютерная фирма которая переехала
в Эшфорд, Кент".
После десятилетий массовой миграции из стран третьего мира, чтобы
изобразить французского предпринимателя как типичного мигранта, требуется
высокий уровень лицемерия. Большинство людей, которые приехали в Великобританию
после Второй мировой войны не были высокообразованными предпринимателями, а
были малообразованными пришельцами из бедных стран: именно поэтому, чтобы
улучшить свою жизнь, они и приехали сюда. И даже среди тех, у кого была
квалификация, во многих случаях, в нашей стране она не признавалась паритетной,
и им приходилось повышать свою квалификацию. Но единственная возможность
представить общественности образ мигранта, который не просто вносит вклад в
благосостояние страны на уровне с остальными, а даже больший, чем те кто
работает и платит налоги в Британии всю жизнь, это если мы будем говорить
исключительно о высокообразованных и высококвалифицированных мигрантах из стран
первого мира. Клише о "среднестатистическом мигранте", который
является экономическим благом для страны, работает только тогда, когда
исключения из правила представлены так, будто бы они это правило.
Все попытки представить массовую миграцию как экономическое благо
основаны на этом трюке. Среди прочих, его использовала комиссар ЕС Сесилия
Мальмстрём и представитель ООН Питер Сазерленд. В 2012 году они заявили, что
если Европа не откроет свои границы для массовой миграции, то
"предприниматели, профессора и другие будут стекаться в такие страны как
Бразилия, Южная Африка, Индонезия, Мексика, Китай и Индия", а Европа
станет очень бедным местом.
Одно из немногих исследований в этой сфере было осуществлено
Центром исследования и анализа миграции при Университетском колледже Лондона
(УКЛ). Это исследование очень широко цитировалось. В 2013 году Центр
опубликовал рабочий документ под названием "Фискальный эффект от
иммиграции в Великобританию". Этот рабочий документ (а не завершенный
доклад) был широко освещен СМИ. BBC прорекламировала доклад в своей статье под
заголовком "Недавние иммигранты в Великобритании делают положительный
вклад". Статья утверждала, что мигранты не являются "дырой" в
нашей системе, а наоборот их вклад "необычайно существенен". Следуя
за утверждениями УКЛ, которые те поместили в свой пресс-релиз, национальные СМИ
сосредоточились на утверждении, что последняя волна мигрантов, т.е. те кто
приехали после 2000 года и внесли значительный вклад в увеличение популяции
страны, "внесли гораздо больше вклад своими налогами, чем получили выгоды
от государства".
В другом месте, доклад утверждал, что мигранты были далеки от того,
чтобы ложиться бременем на налогоплательщиков, а на самом деле даже были
"меньшим" финансовым бременем для страны, чем граждане той страны,
куда они приехали. Он также утверждал, что недавние мигранты меньше нуждались в
социальном жилье и даже на 45% получали меньше социальных расходов, чем
коренные жители Великобритании. Безусловно, многие тогда удивились, услышав эти
утверждения и им было интересно, когда это сомалийцы, пакистанцы и бангладешцы
успели уплатить столько денег в казну. Но на самом деле, это исследование
просто в очередной раз показало ловкость рук и никакого мошенничества. Оно
представило лучших и наименее культурно чуждых мигрантов как будто они были
типичными мигрантами. УКЛ сосредоточилось на высокообразованных мигрантах из
Европейской экономической зоны (ЕС плюс Норвегия, Исландия и Лихтенштейн). Этот
рабочий документ подчеркивал тот факт, что эти люди уплатили на 34% больше
налогов, чем получили социальных услуг, в то время как граждане Великобритании
получали на 11% больше социальных услуг, чем платили налогов. Таким образом,
оказалось, что любой, кто сомневался в экономических преимуществах массовой
миграции, стал противником переезда богатых жителей Лихтенштейна для работы в
Великобританию.
Тем не менее, каждый кто углубился бы в этот доклад, обнаружил бы,
что реальность полностью отличается от того, как это осветили СМИ или даже сам
университет. Хотя, по оценкам УКЛ "недавние мигранты из Европейской
экономической зоны (ЕЭЗ) в период с 2001 по 2011 год внесли в экономику
Великобритании 22 миллиарда фунтов стерлингов", финансовый вклад всех мигрантов,
независимо от происхождения, показывает совершенно другую картину. В
действительности недавние мигранты из ЕЭЗ единственные мигранты, для которых
такое позитивное утверждение верно. В то же время, тот же самый отчет УКЛ
показал, что мигранты не с ЕЭЗ фактически забрали на 95 миллиардов фунтов
стерлингов через социальные выплаты и услуги больше, чем уплатили налогов, что
значит если вы возьмете период с 1995 по 2011 год и включите туда всех
мигрантов (а не только тех, кто удобен), то иммигранты в Великобритании
фактически больше забирают, чем дают. Другими словами массовая миграция делает
страну беднее в этом вопросе.
После критики их методологии, методов сбора данных и утаивания
важных факторов, в следующем году УКЛ опубликовал полный доклад. К этому моменту
и даже учитывая только собранные самим УКЛ данные, результаты оказались еще
более удручающими. Полный доклад показал, что цифра в 95 миллиардов, указанная
в рабочем документе, оказалась занижена. На самом деле, иммигранты с 1995 по
2011 год, стоили Великобритании 159 миллиардов фунтов стерлингов. Думаю не
стоит говорить, что открытие того факта, что миграция стоила налогоплательщикам
больше 100 миллиарда фунтов, не привлекло внимание СМИ и никто не поставил эту
новость под заголовком "Последняя миграция стоила британским
налогоплательщикам более ста миллиарда фунтов" на первую страницу своей
газеты. Как бы они это сделали, если они даже, после выхода полного доклада, не
исправили свои предыдущие публикации?
Когда дело доходит до миграции, то всегда применяются одни и те же
стандарты, так же как и практика объяснения задним числом. Для своего доклада в
2000-м году, правительство обратилось к двум академикам, которые уже были
известны своими взглядами в поддержку массовой миграции, Саре Спенсер и Джонатану
Портесу, чтобы те нашли аргументы, чтобы оправдать политику, которую уже
проводили чиновники, такие как Барбара Рош. Для такой работы обычные стандарты
академической строгости никогда не применяются. Когда утверждение было
желательным, находилось "доказательство", чтобы поддержать его. Когда
факт оказывался нежелательным, всегда говорилось, что "не нашлось
доказательств" или что такие доказательства "несерьезные".
Например, лишь "несерьезные доказательства" подтверждали, что
"высокая концентрация детей мигрантов, не владеющих английским языком,
будет оказывать дополнительное давление на школьные программы" и
"вызывать беспокойства среди других родителей". Также они пояснили,
что "это только теория, что массовая миграция будет оказывать давление на
рынок недвижимости и другую инфраструктуру, а также будет усугублять
перегруженность городов". Реальность же, как утверждали они, является
совершенно другой. Как может кто-либо предполагать, что приток большего
количества людей потребует большего количества жилья?
Такие выводы, сделанные людьми, которые имеют долгую историю
поддержки массовой миграции, были не удивительны сами по себе. Но в то время
как их работа была презентована как экономический анализ преимуществ массовой
миграции, на самом деле это был не просто план изменения общества, а план
поддержки такого изменения. Обсуждая вопрос массовой миграции, авторы
настаивали на том, что дети мигрантов "принесут разнообразие в английские
школы". Все возможные беспокойства британских рабочих были просто отставлены
в сторону. Например, там указано, что "не нашлось доказательств, что
массовая миграция причинит вред рабочим местам". На самом деле,
"мигранты не будут оказывать никакого эффекта на перспективы занятости
коренного населения".
Вставка в доклад правительства утверждений таких людей из академий
как Спенсер и Портес, придала докладу не только респектабельности, но и дало
карт бланш правительству. После опубликования доклада, министры, такие как Рош
могли подкрепить свои утверждения, когда убеждали общество, что массовая
миграция принесет невиданные экономические блага. И если кому-то интересно, как
лейбористское правительство допустило такую массовую миграцию, то частично
благодаря эффекту от таких докладов.
Реальность же такова, что экономические блага от массовой миграции
получают только мигранты. Эти мигранты получают доступ к социальным сервисам,
за которые ни дня не платили. Это мигранты получают преимущества от зарплат,
которые выше, чем в их родной стране. И часть денег - бОльшую часть - они
направляют своим семьям за пределы Великобритании, а не вкладывают в британскую
экономику. Те элементы из СМИ, которые выдвигают аргумент о том, что массовая
миграция делает всех богаче, и что мы получим невиданное доселе богатство благодаря
иммигрантам, забывают об одной важной вещи. Даже когда ВВП страны растет - а
оно и должно расти из-за увеличения населения - это не значит, что все
становятся богаче. Только ВВП на душу населения является тем показателем,
который показывает увеличение благосостояния. И не существует ни одного
доказательства того, что массовая иммиграция увеличивает ВВП на душу населения.
Вот почему, как правило, сторонники массовой миграции игнорируют это аргумент и
сразу же переходят к другим.
СТАРЕЮЩЕЕ НАСЕЛЕНИЕ
Если экономический аргумент в пользу массовой миграции идет путем
подкупа, то другой аргумент в её пользу очерчивает угрозу. Этот аргумент
настаивает на том, что европейцы стареют, что Европа "стареющее
общество" и что в такой ситуации нам нужно привлечь больше людей, потому
что в противном случае у нас будет недостаточно молодых людей, чтобы обеспечить
старикам тот образ жизни, к которому они привыкли.
Это, опять же, еще один аргумент, который озвучили еврокомиссар
Сесилия Мальмстрём и представитель ООН Питер Сазерленд - оба известные
международные деятели и сторонники массовой иммиграции. В 2012 году они
утверждали, что "старение европейского населения исторически
беспрецедентно. Число работающих будет сокращаться стремительно и к середине
века может достичь сокращения на одну треть, что будет иметь серьезные
последствия для европейской социальной модели, жизнеспособности наших городов,
наших способностей в конкуренции и инновациях и также наших отношений между
поколениями, так как старики сильно зависят от молодежи. И в то время, как
история доказывает, что те страны, которые приветствуют новую энергию и
конкуренцию, самые успешные на международном уровне, Европа пошла другим путём
и закрывает свои границы". Лучшим ответом на этот вызов, по мнению обоих,
будет импорт следующего поколения из-за границы. Прежде чем указать почему это
плохой аргумент, стоит признать, что в нём есть зерно истины.
Для того чтобы население оставалось на стабильном уровне, для
общества необходим коэффициент рождаемости около 2,1. То есть, чтобы
поддерживать рост коренного населения в долгосрочной перспективе, необходимо,
чтобы каждый в среднем имел 2,1 ребенка на семью. По всей Европе в последнее
время коэффициент рождаемости упал ниже этого уровня. Например, коэффициент рождаемости
в Португалии составил всего 1,23, что, если он останется в таких же размерах,
значит то, что население страны уменьшиться вдвое в следующем поколении. В
начале двадцать первого века не было ни одной страны в Европе, где коэффициент
рождаемости достигал бы критического уровня в 2,1. Некоторые, например Германия
(1,38), были значительно ниже этого показателя.
Интересно, что это было время, когда ультралевые партии, в
особенности "Зеленые" партии Запада, проводили широкие кампании по
пропаганде уменьшения популяции. К примеру, они утверждали - несмотря на
непривлекательные коннотации в связи с Китаем, который использовал такую же
политику - что для достижения "оптимального" количества населения в
мире, каждая пара должна ограничить себя одним ребенком. Интересно и то, что по
мере увеличения иммиграции из стран третьего мира, Зеленое движение резко стало
терять интерес к кампаниям по депопуляции населения. В то время как они с
радостью говорили белым европейцам, чтобы те прекращали размножаться, они стали
более сдержанными, чтобы делать такие же предложения темнокожим иммигрантам.
Как бы там ни было, идея о том, что европейцы просто перестали иметь достаточно
детей и в результате мы должны обеспечить следующее поколение импортом
мигрантов, является пагубной ошибкой по нескольким причинам.
Во-первых, потому что является ошибкой утверждать, что население
всегда должно расти или оставаться неизменным. В Европе находятся самые
густонаселенные страны мира. И совершенно не очевидно, что уровень жизни в этих
странах будет расти, если продолжит увеличиваться население. Более того,
прибывающие мигранты селятся в больших городах, а не в малонаселенных районах
страны. И в то время, как Великобритания, вместе с Бельгией и Нидерландами,
является одной из самых густонаселенных стран Европы, взятая сама себе Англия
скоро станет вторым самым густонаселенным местом в Европе. Мигранты как правило
не едут в горы Шотландии или леса Дартмура. И поэтому быстрорастущее население
вызывает проблемы в районах, которые уже страдают от нехватки жилья и где
инфраструктура, такая как общественный транспорт, не справляется с ростом
населения. Любой, кто задумается о том, как улучшить качество жизни европейцев,
должен задуматься над тем, как уменьшить количество населения, а не существенно
увеличивать его.
Но давайте предположим, что миграция нужна просто для того, чтобы
сохранить уровень популяции на стабильном уровне. Если некая страна решила, что
она хочет сохранить нынешний уровень населения или хочет поддерживать медленно
растущий уровень населения, то прежде чем начать массовый импорт населения
из-за рубежа, было бы разумнее разобраться в причинах, по которым в вашей
собственной стране люди не имеют достаточно количества детей. Это потому что
они не хотят детей? Или это потому что они хотят, но не могут себе позволить? И
если верный второй ответ, следующий вопрос в том, может ли правительство что-то
сделать, чтобы создать ситуацию, когда люди будут иметь детей, которых они
хотят.
Доказательства из большинства стран, включая Великобританию,
показывают то, что несмотря на то, что страны находятся ниже черты уровня
воспроизводства, это происходит не потому, что люди не хотят иметь детей.
Действительно, статистика показывает прямо обратное. Например, в 2002 году,
когда действия лейбористского правительства привели к иммиграционному взрыву,
исследование Офиса национальной статистики (ОНС) показало, что только 8%
британских женщин не хотят иметь детей. И только 4% хотели иметь одного
ребенка. Наиболее популярное желание британских женщин, которых оказалось 55%,
это иметь двух детей. Еще 14% хотят иметь трёх детей, другие 14% - четырёх, а
5% хотят иметь пять или больше детей, что, если бы вы искали стабильное или
медленно растущее общество, вполне покрывало бы 8% женщин, не желающих иметь
детей.
Почему у европейцев так мало детей? В последние годы к этому
вопросу подходили как с биологической, так и с социологической точек зрения, но
все они упускают из виду одно наблюдение, которые многие европейцы поймут. Пары
из среднего класса из большинства европейских стран беспокоятся о том, чтобы
иметь хотя бы одного ребенка и о том, что они потеряют половину своего дохода,
пусть даже и на некоторый отрезок времени. Наличие двух детей ведёт за собой
еще большее беспокойство. У каждого европейца есть по крайней мере одна
знакомая пара, каждый член которой имеет хорошую роботу, но которые не
чувствуют себя в состоянии завести третьего ребенка. По факту, сегодня имеют
три и больше ребенка только три типа людей - очень богатые, очень бедные и
семьи мигрантов. В среде мигрантов, особенно из стран третьего мира, любое
обеспечение, которое им выплачивает европейское социальное государство будет
лучше всего, что они могли бы получить с своей родной стране. В тоже самое
время, коренные европейцы обеспокоены нехваткой школьных мест, а нехватка жилья
повышает цены на него до пятикратного или даже десятикратного размера их
средней зарплаты, и они думают как позволить себе одного ребенка, не говоря уже
о двух или трёх. Также возможно, в противовес утверждениям Спенсер и Портеса,
некоторые родители не восхищаются "разнообразием" в школах и хотят,
чтобы их дети учились вместе с детьми со схожим культурным бэкграундом. Это
означает, что эти родители, особенно если они живут в центральных районах
города или в пригородах, вероятно будут стараться приобрести жильё в районах,
где живут преимущественно люди из среднего класса, чтобы их ребенок ходил в
школу, где меньше всякого "разнообразия". Если у них нет возможности
растить детей так, как им хочется, высока вероятность, что они не будут заводить
детей в количестве, которое им бы хотелось.
Вопрос о том, как будет выглядеть ваша страна в ближайшем будущем,
также ставит большой вопрос о воспроизводстве следующих поколений. Когда люди
оптимистично смотрят в будущее, они склонны рожать детей. В тоже самое время,
если они видят будущее, как время этнической и религиозной фрагментации, они
могут задуматься о том, тот ли это мир, в котором они хотят, чтобы жили их
дети. Если европейские правительства действительно обеспокоены сокращением
населения, прежде чем начать импорт высокопроизводительных мигрантов с других
частей мира, разумно было бы выяснить существует ли такая политика, которая
способствовала бы росту уже имеющегося в стране населения. В Польше, например,
правящая партия "Право и справедливость" в последние годы повышала
выплаты на ребенка, чтобы стимулировать рост рождаемости и уменьшить
зависимость от иммиграции. По крайней мере, также, правительства должны сначала
изучить есть ли такие вещи, которые они делают сегодня и это имеет негативный
эффект на рождаемость.
Есть так же вопрос стареющего населения. Это правда, что сегодня
люди в Европе живут дольше, чем когда-либо в истории. Если удастся избежать
любой крупной войны или эпидемии, медицинские достижения позволят следующему
поколению жить еще дольше. И хоть сегодня увеличение продолжительности жизни
рисуют в мрачных тонах, следует помнить, что для большинства людей это хорошо.
Это также может принести пользу обществу, не в последнюю очередь благодаря
тому, что старшее поколение будет балансировать культурный фанатизм молодого.
"Бич стареющего общества" является таковым лишь потому, что его так
изображают. В любом случае, даже если вы согласитесь с тем, что старение
общества это "бич", есть много вещей, которые можно попробовать сделать,
прежде чем начать массовый импорт следующего поколения из-за рубежа.
В период после Второй мировой войны ожидалось, что люди будут жить
несколько лет после выхода на пенсию. Сегодня ожидается, что они проживут
несколько десятилетий. Очевидное решение этой экономической проблемы это
повышение пенсионного возраста, чтобы убедиться в том, что эти люди не будут
получать пенсий и медицинских услуг на сумму больше, чем они платили пока
работали. В некоторых странах это произошло естественным путем. К примеру, в
период с 2004 по 2010 средний возраст выхода на пенсию в Британии вырос на год
(63-64 для мужчин, 61-62 для женщин). Но это не всегда такой легкий и
добровольный процесс. После финансового кризиса 2008 года и последующего
кризиса Еврозоны, греческие граждане увидели, что их пенсионный возраст
поднялся. До этого момента, много людей разных и часто довольно эксцентричных
профессий (например парикмахеры, ведущие на радио и тромбонисты) могли уйти на
пенсию в возрасте пятидесяти лет. Когда Греция столкнулась с экономическими
реалиями, этот пенсионный возраст был поднят. Но всегда есть вероятность, что
правительства ради дешевой популярности откажутся действовать в соответствии с
экономическими реалиями. В 2010 году президент Франции Николя Саркози, не смотря
на огромное давление оппозиции, поднял пенсионный возраст в стране с 60 до 62
лет. Два года спустя, его приемник Франсуа Олланд вернул пенсионный возраст
обратно к 60 годам.
Всегда будут те, кто будут протестовать против идеи работать после
шестидесяти. Но возможно многие люди скорее предпочтут работать до смерти, чем
жить в обществе, в котором они будут чувствовать себя чужаками. И хотя есть те,
кто утверждает, что не будет столько рабочих мест для стареющего населения,
этот вопрос требует серьезного рассмотрения и понимания того, как повысить
производительность среди "стареющего населения". В интервью 2012 года
канцлер Германии Ангела Меркель кратко изложила этот вызов для континента:
"Если сегодня Европа насчитывает 7% мирового населения, производит около
25% мирового ВВП и финансирует около 50% всех мировых социальных трат, то
очевидно, что придется очень много работать, чтобы сохранить наше процветание и
образ жизни. Всем нам необходимо перестать тратить больше, чем мы
зарабатываем".
Существует огромный выбор ответов на этот вызов и ни один из них не
прост. Но самый бесполезный сложный ответ на него это импорт мигрантов для
создания трудовой базы следующего поколения. Во-первых, потому что
непредсказуемых факторов при такой политике легионы. История послевоенной
иммиграции в Европу это история о том, что люди не делали того, что от них
ожидали правительства. Хотя европейские правительства могут думать, что они
знают какой вклад принесёт в экономику следующее поколение мигрантов, нет никаких
доказательств, что правительства когда-либо правильно предсказывали вклад
предыдущих поколений мигрантов. Существуют также предсказуемые факторы, которые
полностью игнорируются - например тот факт, что мигранты тоже стареют. Для
многих политиков стало удивительным то, что вдруг оказалось, что мигранты не
решают проблему "стареющего общества", потому что мигранты тоже
"стареют", как и остальные, и в старости они будут иметь права такие
же, как и все остальные. Логический вывод из этого, что краткосрочное решение
становиться долгосрочной головной болью, потому что будет постоянная
потребность во всё большем и большем импорте мигрантов, чтобы сохранить уровень
жизни, к которому привыкли европейцы, таким образом создавая схему финансовой
пирамиды.
В тоже время, в каждой европейской стране мы слышим аргумент, что
существуют работы, которые молодые европейцы "не будут выполнять". В
тех случаях когда это правда, это следствие нашей социальной системы, благодаря
которой некоторые люди предпочитают избегать низкооплачиваемых работ, получая
деньги от государства. Но это также результат того, что сегодня молодых людей
учат смотреть свысока на, как они считают, мирской и негламурный труд. Это
социальная точка зрения широко распространена. Предполагается, например, что мы
должны привлекать людей из-за рубежа, которые бы стояли у полок супермаркета
(вид работы, ставший символом), потому что такая работа не приветствуется
коренными европейцами. Во время дебатов по вопросу выхода из ЕС в
Великобритании, один про-есовски настроенный предприниматель настаивал на том,
что миграция в Британию необходима, потому что он не хотел бы, чтобы его дочь
стала "собирать картофель". Оставив в стороне расовые предрассудки
этого предпринимателя, который считает, что мы "выше" такой работы,
тогда как мигранты "подходят" для такой работы, стоит задать себе
вопрос: почему это наши дети "выше" такой работы? Также стоит
спросить себя довольны ли мы ценой, уплаченной за такие предрассудки? По всей
Европе множество безработной молодежи. У многих нет навыков, необходимых для
высокооплачиваемой работы. Так зачем нам импортировать низкоквалифицированную
рабочую силу, если её и так много в Европе?
Иногда массовая миграция поддерживается из-за тех преимуществ,
которые она даёт для поддержки пенсионеров, иногда из-за того, что она
позволяет молодым европейцам избегать тех работ, которые они не хотят
выполнять. Но в обоих случаях, если следовать этому аргументу, будет
создаваться всё больше и больше проблем с каждым годом, по мере того, как всё
больше и больше стариков будут нуждаться в поддержке и всё больше и больше
молодых людей будут оставаться без работы. Это зависимость, в которую попала
Европа, и с каждым годом избавиться от неё будет всё труднее.
РАЗНООБРАЗИЕ
Одна из самых поразительных вещей в этих аргументах в поддержку
массовой миграции в европейские страны это то, что они так легко перетекают
друг в друга. Когда экономические аргументы ненадолго вытесняются, адвокаты
массовой миграции быстро переходят к культурным и моральным аргументам. Никогда
не сдавая позиции, они занимают следующую линию обороны: "Хорошо, давайте
сделаем вид, что массовая миграция не делает нас богаче. Это не важно, потому
что массовая миграция делает нас богаче в другом плане. На самом деле, даже
если она делает нас финансово беднее, то что вы теряете в экономическом плане,
вы приобретаете в культурном плане".
Этот аргумент гласит, что европейские общества скучны или слишком
спокойны, утверждение, которое будет работать во многих других обществах.
Предполагается, что в то время, как другие общества в мире не нуждаются в
массовой миграции для своего улучшения, Европа в ней нуждается и только
выиграет от неё. Такое ощущение, что в сердце Европы существует дыра, которую
необходимо заполнить, и если мы её не заполним, мы будем беднее. Новые люди
принесут нам другую культуру, другие взгляды, другие языки и безусловно,
главный и часто цитируемый аргумент, новую и увлекательную кухню.
Как и в большинстве аргументов в пользу массовой иммиграции, в этом
тоже есть доля правды. Несмотря на уже имеющиеся в Европе разнообразие языков,
культур и национальных кухонь, кто не хотел бы расширить свои знания о мире и
других культурах? И если какая-либо культура не хочет расширять свой кругозор,
то тем хуже для этой культуры. И тем не менее этот аргумент покоится на ряде
заблуждений. Первое заблуждение в том утверждении, что лучший способ
познакомиться с другими культурами это не путешествовать по миру, а массово
завозить представителей этих культур в свою страну и позволять им оставаться.
Второе заблуждение в том, что ценность мигрантов продолжает расти параллельно
тому, как растёт их количество, и таким образом если один представитель другой
культуры прибывает в город, то город извлекает из этого культурную выгоду, а
если приезжает второй - то выгода удваивается, и так с каждым новоприбывшим. Но
знание и выгода от новых культур не увеличивается с увеличением количества
людей из этой культуры. Национальная кухня, любимый аргумент сторонников
миграции, является тому примером. Удовольствие от турецкой кухни не
увеличивается от роста количества турков в стране. Сто тысяч сомалийцев,
пакистанцев и эритрейцев не увеличивают культурное обогащение в сто тысяч раз.
Возможно Европа уже узнала достаточно о национальных кухнях, выучила то что ей
нужно, и чтобы продолжать наслаждаться индийской кухней вовсе не обязательно
импортировать еще больше индусов в наше общество. И если
"разнообразие" хорошо само по себе, это не объясняет того факта
почему подавляющее большинство мигрантов прибывают из очень небольшого
количества стран. Если вы так активно стремились привнести
"разнообразие" в наше общество в первые десятилетия массовой
миграции, то разумно было бы искать людей не из бывших колоний, но из стран,
которые никогда не были нашими колониями и о которых у нас действительно
существовала нехватка знаний.
Однако, под покровительством идеи "разнообразия" как
ценности самой по себе, лежала другая идея, которая широко не презентовалась
широкой публике. Хотя доклад для лейбористского правительства 2000-го года
должен был быть экономическим анализом, наиболее интересным был социальный
анализ массовой миграции в этом докладе. В своей книге 1994 года под названием
"Чужаки и граждане: Позитивный подход к мигрантам и беженцам", Сара
Спенсер из Центра миграционной политики Оксфорда утверждала: "Дни когда
концепция британской национальности основывалась на лояльности сочтены". В
другом месте она со своими со-авторами утверждала, что национальное государство
изменилось и современное государство превратилось "в открытую и формальную
ассоциацию, которая допускает множество способов жизни", и что в таком
государстве "иммиграционная политика должна рассматриваться...как способ
привнесения культурного разнообразия в страну". Спустя год Сара Спенсер
утверждала в другой публикации, что "традиционный концепт национальности
следует низвести до уровня пустого символизма" и утверждала, что "мы
общество разноообразия со множеством идентичностей и мы не связаны, и не можем
быть связаны, универсальными ценностями или общей лояльностью. Если мы и должны
быть чем-то связаны, то это взаимным обладанием нашими правами и
обязанностями".
Это было радикально иное понимание того, что конституирует нацию
или государство и для большинства публики такое понимание вызывало беспокойные
коннотации. Сара Спенсер очертила это в 2003 году, когда описала свою концепцию
"интеграции", где утверждала, что это не мигрант должен
адаптироваться к нашему обществу, а скорее это "двухсторонний процесс
адаптации общества и мигрантов". Если вы скажете людям, что они получат
выгоды от миграции, это будет положительно звучать. Если вы скажете людям, что
они должны сами изменяться из-за миграции, они не так радостно встретят эту
новость. И поэтому позитивная часть миграции это единственная часть, которая
широко подчеркивается.
Но аргумент в пользу массовой миграции, основанный на утверждении,
что "разнообразие" хорошо само по себе, игнорирует один до недавнего
времени не признаваемый факт. Также как многие культуры имеют много хороших и
интересных аспектов, все они имеют также много негативных аспектов тоже. И в то
время как позитивные стороны чужих культур всегда громогласно подчеркиваются,
признание наличия в них негативных сторон потребовало много лет, а некоторые до
сих пор их отрицают.
Потребовались десятилетия, чтобы признать тот факт, что у мигрантов
менее либеральные взгляды, чем у коренного населения. Опрос Gullup в 2009 году
в Британии, показал, что ноль процентов британских мусульман считают
гомосексуальность морально приемлемой. Другой опрос 2016 года показал, что 52%
британских мусульман считают, что гомосексуальность стоит признать незаконной.
Общий ответ на эти факты в том, что мигранты исповедуют взгляды, которые
исповедовали британцы еще поколение или два поколения тому. Негласное
предложение в том, что гомосексуалам стоит набраться терпения и подождать
одно-два поколения, когда мигранты придут к схожим взглядам, что и коренное
население. Игнорируется та возможность, что этого просто может не произойти и
что взгляды мигрантов из-за роста их численности могут просто напросто изменить
взгляды общества, а не наоборот. И вот в 2015 году YouGov провел опрос в
Британии, предлагая британцам ответить на вопрос является ли гомосексуальность
"морально приемлемой" или "морально неправильной". Многие
ожидали, что данный опрос покажет латентную гомофобию жителей сельских районов,
в то время как "разнообразные" большие города покажут толерантность
по данному вопросу.
На самом деле, опрос показал прямо противоположное. В то время как
по всей остальной стране около 16% сказали, что гомосексуальность является
"морально неправильной", в Лондоне этот показатель был почти вдвое
выше (29%). Почему гомофобов в Лондоне оказалось в два раза больше? Потому что
Лондон самый "разнообразный" город Британии, где проживает
непропорционально большое количество этнических групп, взгляды которых сильно
отличаются от взглядов остальной страны. Но если взгляды мусульманских общин на
гомосексуальность отстали от взглядов остальных британцев на два поколения, то
взгляды этих общин на место женщины в обществе отстали по меньшей мере на несколько
веков.
В начале 2000-х годов в Англии, истории, которые годами
рассказывали общины сикхов и представители белого рабочего класса, наконец-то
начали расследоваться СМИ. Они обнаружили, что в северной части Англии и
некоторых других местах существуют организованные банды мусульман, члены
которых имеют преимущественно пакистанские или северо-африканские корни,
которые похищают и насилуют молодых девушек.
В каждом случае полицейские просто боялись принимать меры против этого
явления, и даже когда СМИ обратили внимание на эти факты, они продолжали
уклонятся от своих обязанностей. В 2004 году после протестов
самопровозглашенных "антифашистов", местный шеф полиции обратился к
Четвертому каналу и попросил снять с показа документальный фильм о социальных службах
Брэдфорда. Та часть фильма, которая показывала эксплуатацию белых девушек
"азиатскими" бандами разжигала межнациональную рознь, по мнению
полиции. Также полиция настаивала, что показ этого фильма может помочь
Британской национальной партии на выборах. В конце концов документальный фильм
показали через месяц после выборов. Но всё в этом случае и нюансах вокруг этого
случая показывает как в микрокосме всё, что сегодня происходит по всей Европе.
Кампания против, или даже просто упоминание этих банд на протяжении
последних лет приносили серьезные проблемы. Когда депутат от Лейбористской
партии Энн Крайер подняла вопрос изнасилованной девочки в её округе, её быстро
назвали "исламофобом" и "расистской" и одно время ей даже
пришлось просить полицейской защиты. Прошли годы, прежде чем полиция, местные
власти, прокуратура наконец-то начали заниматься этой проблемой. Когда они
наконец начали заниматься этой проблемой, официальный отчет показал, что только
в Ротэрхеме в период с 1997 по 2014 года около 1400 детей подверглись
сексуальной эксплуатации. Жертвами оказались белые не мусульманки с местных
сообществ, младшей из которых было 11 лет. Все они были подвергнуты жестокому
изнасилованию, некоторых даже обливали бензином и угрожали поджечь. Другим
угрожали оружием и заставляли следить за насилием над другими девочками, в
качестве предупреждения если они заговорят. Расследование установило, что все
виновные были мужчинами, преимущественно пакистанского происхождения, которые
оперировали в бандах и также то, что сотрудники местного муниципалитета
сообщили, что "испытывают беспокойство, идентифицируя этническое
происхождение бандитов, поскольку бояться обвинений в расизме; другие сообщили,
что получили прямые приказы от своего руководства не оглашать этническое происхождение
подозреваемых". Также было установлено, что местная полиция не
предпринимала никаких действий, поскольку боялась обвинений в расизме и того,
что их действуя могут внести смуту в общественные отношения.
История из Ротэрхема, также как некоторые другие истории из других
городов, получили широкую огласку благодаря тому, что некоторые журналисты
проявили принципиальность и провели свои расследования до конца. Но даже после
этого, большинство членов этнической общины, из которых были эти преступники,
отказались осудить это явление. Даже на суде, родственники преступников
заявляли, что их подвергает гонениям правительство. Когда один мусульманин на
севере Англии публично осудил выходцев из своего сообщества за эти
преступления, он говорит, что начал получать угрозы смертью от других
британских мусульман.
Повсюду по стране история была одинакова. Девочек выбирали, по
словам одного судьи, который вел процесс, потому что они были другого
этнического происхождения, были не мусульманками и считались "доступным
мясом". Многие преступники привезли такие взгляды на женщин и особенно на
так называемых "несопровождаемых мужчиной женщин", в смысле того, что
они не находились ни под какой защитой, если ходили без мужа, из Пакистана и
других мусульманских стран. Каждый раз, сталкиваясь с подобным отношением к
женщинам, британское государство терпит провал в попытках установить британские
нормы поведения для таких людей, включая также и верховенство права. Самое
дружелюбное объяснение таких провалов в том, что сталкиваясь с огромным
наплывом людей из других культур, местные власти просто не знают где очертить
красную линию. Но тут было нечто большее. Каждый раз, когда возникали такие
скандалы, выяснялось что местные власти просто закрывали на это глаза, боясь
вызвать этнические столкновения и боясь получить обвинения в расизме. В
британской полиции остались глубокие шрамы, после Доклада Макферсона 1999 года,
который обвинил всю полицию в "институциональном расизме", и полиция до
сих пор боится повторения этого.
Повсюду в Западной Европе правда начала просачиваться в общество,
может быть и медленно, в тоже самое время, как в Британии рушились табу. И
повсюду, во всех странах правительства пытались скрыть статистику преступлений,
основанную на этническом или религиозном составе преступников. В 2009 году
полиция Норвегии заявила, что мигранты не европейского происхождения
ответственны "за все случаи изнасилования в Осло". В 2011 году
Национальное бюро статистики Норвегии отметило, что мигранты "представлены
в слишком большом количестве в уголовной статистике". Однако они
предположили, что это связано не с культурными различиями, а с тем, что в среде
мигрантов доминируют молодые люди. Бывшая глава отдела убийств из полицейского
департамента Осло Ханна Кристин Роде заявила, что власти Норвегии просто не
хотят признавать то, что происходит на самом деле. Существует "явная
статистическая связь" между изнасилованиями и мигрантами из чуждых
культур, где "женщины не имеют никакой ценности" - заявила Роде -
"Это большая проблема, но об этом трудно сегодня говорить". По поводу
отношения насильников к женщинам Роде заявила: "Это именно культурная
проблема".
Очевидно, что эти и похожие случаи являются необычными и
нерепрезентативными случаями поведения всех мигрантов в целом. И поэтому они
должны были бы быть простыми делами, чтобы раскрыть, расследовать и наказать
эти преступления. И тем не менее, у нас это заняло годы, а в некоторых случаях
и десятилетия, чтобы просто признать такие проблемы, а полиция и прокуроры до
сих пор сталкиваются с трудностями в этих делах. Другие дела - такие как
калечащие операции на женских половых органах - должны были бы стать еще более
простым делом, но даже сегодня европейские общества далеки от их разрешения.
Другие, менее заметные или менее насильственные культурные практики, которые
привозят с собой мигранты, вряд ли вообще когда-то получат такую огласку. Если
для того, чтобы признать массовые и многочисленные изнасилования детей у нас
ушли десятилетия, то сколько потребуется, чтобы признать и осветить менее
будоражащие и менее жестокие примеры неблагоприятных культурных практик, если
они вообще когда-либо получат широкую огласку?
Это демонстрирует то, что хотя преимущества массовой иммиграции
существуют и делается всё, чтобы все о них узнали, признание множества
недостатков при импорте населения из других культур требует очень много
времени. Но по-видимому сегодня пытаются подвести общественный консенсус под
мысль, что это не так уж и плохо: если даже будет немного больше, чем обычно,
отрезанных голов и изнасилованных детей в Европе, по крайней мере мы извлечем
выгоду из более широкого ассортимента национальных кухонь.
ИДЕЯ НЕИЗБЕЖНОСТИ ИММИГРАЦИИ ИЗ-ЗА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Последнее оправдание массовой иммиграции выходит за рамки разумных
оправданий и извинений. Даже если все остальные аргументы в пользу массовой
иммиграции были развенчаны, этот всё равно остается. Это аргумент о том, что
ничего из предыдущих утверждений не имеет значения, потому что ничего нельзя
сделать. Это не в наших силах. Это наша судьба.
В начале нынешнего европейского кризиса, я участвовал в дискуссии в
Афинах о том, какая должна быть политика европейских стран в отношении массовой
иммиграции. Произнося свою речь, я предположил, что другие присутствующие
(включая греческого экономиста Антигона Либераки и французского политика и
активиста Бернарда Кушнера) скорее всего скажут аудитории, что с иммиграцией
"ничего нельзя поделать". Только после своей речи, я заметил у Бернарда
первую строчку его подготовленной речи, которую он зачеркнул после моего
выступления, где была именно эта фраза. Его речь действительно настойчиво
убеждала аудиторию, что Европа не может остановить поток мигрантов в Грецию и
что "ничего нельзя с этим поделать". Это знакомый плач политиков в
ответ на утверждения других, более разумных политиков, что такая политика ведет
к катастрофе. Тем временем, многие ведущие политики Европы, включая тогда ещё
министра внутренних дел Терезу Мэй (в 2015 году), продолжают утверждать, что
нам необходимо повысить уровень жизни в странах третьего мира, чтобы
предотвратить приток людей в наши страны. Но на самом деле - как показали
многие исследования - лишь когда уровень жизни повышается (но понятно не до
элитного уровня) начинается настоящая массовая миграция. По настоящему бедные
люди не имеют денег, чтобы нанять контрабандистов.
Предпринимаются даже попытки дать такому взгляду лоск академической
респектабельности. В последние годы в дискурсе академического мира появилось
утверждение, которое настаивает на том, что на самом деле иммиграционные потоки
вызваны миграционным контролем. Работа, среди прочих, Хайна де Хааса из
университетов Оксфорда и Маастрихта, настаивает на том, что миграционный
контроль не просто не работает, но фактически стимулирует массовую иммиграцию,
препятствуя нормальной циркуляции мигрантов между Европой и их родными
странами. Это конечно же аргумент, который делают люди, которые всегда были
против любого иммиграционного контроля.
Прежде чем указать на несостоятельность этих аргументов, стоит
рассмотреть, что в этих утверждениях правда. Безусловно распространение
мобильных телефонов, масс-медиа - особенно телевидения - в третьем мире и
удешевление стоимости перевозок в последние десятилетия, означают, что желание
и возможности людей из третьего мира перебираться из своих стран повысились до
беспрецедентного уровня в истории. Но если глобализация действительно делает
невозможным предотвращение наплыва мигрантов в Европу, следует отметить, что
она почему-то не затрагивает другие страны. Если причиной является погоня за
экономическим благосостоянием, то нет причин, по которым Япония не должна была
бы столкнуться с таким наплывом мигрантов, как Запад. В 2016 году Япония была
третьей по величине экономикой, если считать по номинальному ВВП, она опережала
Великобританию и Германию. Но несмотря на то, что экономика Японии больше
экономики любой европейской страны, Японии удается избегать политики массовой
иммиграции, имплементировав политику, которой удалось избежать наплыва
мигрантов, которая предотвращает их поселение в стране и делает трудным
получение японского гражданства, если ты не японец. Независимо от того,
согласны ли вы с политикой Японии или нет, эта страна доказывает то, что даже в
нашем гипер-связанном мире современная экономика способна избежать опыта
массовой иммиграции и показывает, что этот процесс не является
"неизбежным". Точно так же и Китай, вторая по величине экономика
мира, не является местом прибежища беженцев или экономических иммигрантов, в
масштабах с которыми столкнулась Европа. Не беря во внимание то, является ли
это желательным или нет, факт в том, что большие и успешные экономики способны
избежать массовой иммиграции и это не "неизбежно" для таких стран.
Причина по которой люди едут в Европу не только в том, что они
рассматривают её как богатое место. Это потому что Европа сама себя сделала
желаемым пунктом назначения для мигрантов. Это потому, что мигранты знают, что
Европа скорее всего позволит им остаться у себя. Причина также и в том, что
мигранты, стекающиеся в Европу, знают, что социальное европейское государство
будет заботиться о них и они прекрасно понимают, что сколько бы не занял
времени поиск работы, они всё равно будут на обеспечении и будут наслаждаться
лучшим уровнем жизни, чем в любой не европейской стране, не говоря уже о своих
родных странах. Существует также убеждение - лестное для Европы настолько же,
насколько оно и правдивое - что Европа это самое толерантное, мирное и
гостеприимное место на Земле. Если бы Европа была одним из многих таких
континентов в мире, она бы могла быть довольна своим статусом среди других таких
же мест. Но если растет восприятие, что Европа единственное такое место в мире,
куда легко попасть и легко остаться, результаты могут получиться менее лестные
в долгосрочной перспективе, не смотря на самодовольство в перспективе
краткосрочной. В любом случае, это не является неизбежным, что мигранты должны
ехать в Европу. Они сюда едут, потому что Европа сама - и по уважительным, и по
некоторым плохим причинам - сделала себя привлекательной для мигрантов.
Абсолютно ясно, что кое-что можно сделать. Хотите вы этого или нет,
Европа может ограничить поток мигрантов, чтобы показать себя и действительно
стать - целым рядом способов - менее привлекательным местом для мигрантов. Она
может показать миру более жесткое лицо, выслав из континента людей, которых тут
быть не должно и изменить свою социальную политику на "сначала работай -
потом получай". Если миграция вызвана очарованностью нашим континентом, то
давайте потеряем эту очаровательность. Эти вещи неприятно осознавать, не в
последнюю очередь потому, что это один из важных аспектов нашего взгляда на
самих себя. Но эта дорога может быть не так опасна, как многие бояться. Мало
кто скажет, что Япония является варварской страной из-за того, что установила
жесткие иммиграционные ограничения. В любом случае, идея о том, что иммиграция
в Европу неизбежна очень опасна, не только потому что она неверна, но потому
что она приносит слишком много проблем.
Многие годы по всей Западной Европе проблема массовой иммиграции
была вверху списка проблем, которые беспокоили людей. Опросы во многих странах
показывали, что вопрос иммиграции имеет первостепенное значение в глазах
публики. Если большинство населения испытывает беспокойство на протяжении
многих лет, но ничего не делается для решения этой проблемы, то безусловно беспокойство
и недовольство никуда не исчезают. Если ответ заключается не только в том,
чтобы игнорировать эти беспокойства, но также убеждать всех вокруг, что ничего
нельзя сделать, начинают набирать популярность радикальные альтернативы. В
лучшем случае такие альтернативы будут выражены у ящика для голосования. В
худшем - они выплеснуться на наши улицы. Ошибкой было бы думать, что на любой
общественный запрос, не говоря уже о таком волнующем большинство населения как
иммиграция, можно ответить "ничего нельзя сделать" и это решит
проблему.
Даже такой окончательный фаталистический ответ на проблему,
является результатом политики, которая не была продумана и сегодня превратилась
- в глазах политиков и академиков - в непреодолимую. В конце концов, одно за
другим ожидания от массовой миграции оказались ложными. Реальность показала,
что эта политика была или слабо продуманной, или полностью ложной. Оцените
вердикт, который дала та, которая была главным идеологом массовой иммиграции и
которая подвела аргументы под то, что Лейбористское правительство в 1997 году
открыло все шлюзы для массовой иммиграции. После своей работы в британском
правительстве, Сара Спенсер получила Орден Британской империи. Но потом, когда
её евангельские пророчества стали терпеть крах, она лениво признала, что во
времена её пребывания в правительстве, когда она и её коллеги открыли все двери
для массовой иммиграции, "у нас не было политики интеграции. Мы просто
верили, что иммигранты интегрируются сами по себе". Все это было за несколько
лет, до самого крупного иммиграционного кризиса, который мы переживаем сегодня,
но всё снова вернулось все к тем же заезженным аргументам, которые призваны
оправдать это массовое миграционное движение на европейском континенте.
Из книги Дугласа Мюррея "The Strange Death of Europe:
Immigtation, Identity, Islam"
